Обышедше обыдоша мя,
и именем Господним противляхся им.

Леса над безднами дремали
И ночь тревожил бури шум,
И скимны гладные рыкали.
Он полон был высоких дум,
Сей пастырь, призванный от стада,
Хранимый Господом Давид!
Скалы — последняя ограда,
И друг ему пустынный вид.
Чьи копья зыблются, как класы,
При дальнем зареве огней?
Шумят по звонким безднам гласы
И клик и топоты коней...
Саул, как призрак ночи черный,
Стесняет юношу кругом;
И, с первым утренним лучем,
Нахлынет враг, как ток нагорный.
Увы! погиб Ессеев сын...
Но он, бедам непокоренный,
Душей и верой исполин,
Восторгом тайным упоенный,
С струнами голос согласив,
Поет свой гимн высокий, стройный,
Как будто пастырь, в час спокойный,
Вблизи родных цветущих нив:
«Не бойтесь, други! ярой мести,
Не унижайтесь пред судьбой:
За дело правды мы и чести
И за отчизну держим бой...
Я бедным пастырем родился
И смирно пас мои стада;
Но вдруг — мне ряд веков открылся
И подвиг славы и труда!
И я волненье лет кипящих
Молитвой кроткой одолел
И паче всех меня учащих
Судьбы времен уразумел.
Я зрел природу без покрова,
Вселенну духом обтекал;
И Бога имяни святова
Я тайну страшную познал!